Чародей - Страница 75

Вообще же секира мне понравилась. И балланс отменный, и держать в руках приятно, и вообще красивая — по широкому лезвию с обеих сторон идет морозный узор и даже что-то написано. Как будто на булате должны быть видны слои — они как раз являются показателем качества оружия. Но тут я ничего такого не заметил — все скрывал 'узор', похожий на иней, только пальцем не стирается. Я так и не понял, откуда он: следствие техники изготовления лезвия или же какой-то покрывающий состав.

Уже встав в стойку перед Дорникусом, я запустил на оружии Боркуса процесс укрепления. Не для чего-то, а из любви к искусству: если уж вещица такая редкая, то пусть еще поживет — жаль будет, если затаскается и через тысячу-другую лет не попадет в музей.

Командир охотников и в самом деле оказался неплох. Если бы не мое умение переходить на сверхскорость, то он лишь немного бы не дотягивал до моего уровня. Хотя я лукавлю — по количеству и богатству арсенала разных приемов и лучшей техники, доставшейся мне от Леона, я все же выглядел выше Дорникуса на голову. Да и реакция у меня сама по себе все-таки получше. Наверное, я сейчас и Леону не уступил бы. Ну, а буде-понадобится мне разогнаться по-полной, вряд ли бой продлится более нескольких мгновений вне зависимости от того, кто противник — порублю в капусту. Все же хорошо чувствовать себя здоровым, крепким, сильным! А главное — независимым ни от кого! Но все это при условии, если бы у меня в руках тоже был меч. А так мне пришлось не сладко: техники владения секирой у меня не было, да и не мой размер. Так что мне пришлось изрядно попотеть, и все равно Дорникус меня несколько раз достал, в то время как сам он оставался невредим. В момент 'контакта' я чувствовал лишь легкие удары, но не будь защиты, я бы уже истекал кровью. Надо сказать, это меня очень расстроило, но переходить на сверхскорость было не спортивно. Моей целью было хотя бы раз поразить мечника, и в конце концов мне это удалось: взмахнув секирой, как будто собираясь широким веерным замахом срубить ему голову, я продолжил движение, крутанувшись на месте, а потом прыгнул перед, выбрасывая руку с оружием, точно копье. У секиры не было специального шипа сверху для таких вот атак, но обоюдоострые лезвия поднимались достаточно высоко, чтобы вывести из строя врага таким макаром. Удар получился, что надо: Дорникус отлетел назад как кегля. Встав, он тут же принялся ощупывать грудь, куда пришелся удар. Его куртка с честью выдержала испытание, хоть пара крохотных порезов на материи и образовалась в местах, где было неплотное прилегание ткани к силовым лентам.

Отложив опостылевшую секиру, я взялся за меч, который волок от самого Кордоса. Как я и думал, ситуация на ринге сейчас же изменилась. Теперь настала моя очередь гонять командира охотников. С привычным оружием в руках я, наконец, смог войти в нужное состояние, когда тело все делает само на уровне рефлексов. Все-таки классно это — чувствовать, как твое тело молодо, сильно, гибко, как уверенно оно двигается в танце сверкающей стали.

Через час, вдоволь натешившись и отпустив измотанного Дорникуса, я направился в дом принять ванну. Но по дороге перехватил от своего недавнего спарринг-партнера взгляд, который тот бросил Боркусу. Неужели что-то затевают? Исчезнув в домике, я сейчас же включил прослушку и внешнее наблюдение через конструкт. Мужики и в самом деле перемигивались не просто так — они уже собрались вокруг костерка для беседы. Правда, я немного ошибся: они не затевали пакость в отношении нас с Кариной.

— Взгляните! — говорил Дорникус, демонстрируя товарищам свою куртку, замагиченную мной. — А ведь он ткнул так, что я думал, секира у меня из спины выйдет!

— Да-а-а! — басовито прогудел Боркус, зачем-то пытаясь голыми руками порвать силовые ленты. — Вот это вещь! А как думаешь, если я ему предложу со мной оружием помахать, он и мне тоже такую сделает?

Командир отмахнулся:

— Сделать-то, сделает. Не сомневаюсь. Вот только это не навсегда — за ночь плетение развеется, даже следа не останется. А нам бы такое на постоянку раздобыть!

— Хрена собачьего он для нас такое сделает, — вступил в разговор мрачный Кирин. — Такие вещи стоят 'ого-го'.

— Это понятно. Но ему как будто не сложно было: раз, и готово. Я вот что думаю: а не предложить ли ему денег из нашего запаса на черный день? Глядишь, и хватит. А сами уж как-нибудь с голоду не помрем, пока новый заказ не подвернется. Что скажете?

Боркус, который все мял куртку и так, и эдак, сразу же согласился. Зато Кирин лишь саркастически усмехнулся:

— Сделает он, как же! Жди! Накой ему деньги, когда ему только захоти — и вот тебе дом, вода и очаг или прочие чудеса, какие только пожелаешь. По мне, так он нас кончит, когда до места доберемся. Сами подумайте! Мы его на ножи хотели, а он нам делать что-то будет? Курточки-то хороши, да не про нас они. Денег-то не жалко, отдали бы. Да только помяните мое слово: порешит он нас. И получится, что мы своими деньгами его за это как будто поблагодарим!

— Если помирать, так чего деньги жалеть? В могилу с собой их не заберешь! — резонно возразил здоровяк, который все никак не хотел успокаиваться и как раз в этот момент пытался прорезать куртку ножом.

— А я считаю, что он нас пощадит, — вступился за меня Дорникус. — Накой ему наши головы? — Все промолчали, поэтому командир охотников продолжил, подводя итог: — Значит, я попробую переговорить насчет искусной защиты на одежду.

— Только сперва ополоснись! — посоветовал Боркус. — А то полезешь, когда от тебя несет, как от лошади.