Чародей - Страница 84

— Ты же сказал, что если наоборот все умрет, Творец проснется. — Перебила Карина.

— Правильно. Но вот сделать выбор — какой Творец должен очнуться, скучающий и одинокий или счастливый — зависит от нас. Высшая точка развития — тоже смерть. Но смерть иного порядка. Смерть, к которой стоит стремиться.

— И много еще таких теорий? — Вдруг подал голос Дорникус.

Не оборачиваясь, я ответил:

— Мириад и маленькая тележка.

— Как же тогда узнать, что ты поступаешь правильно?

— Очень просто. Надо поступать так, как СЧИТАЕШЬ ПРАВИЛЬНЫМ ТЫ, а не кто-то другой. Но по настоящему правильным, не лукавя и не обманывая себя самого. Так или иначе твоя правота ляжет в одну из многих теорий и принесет свою пользу. Даже наипоследнейший мерзавец, убивая человека, если он действительно считает, что поступает правильно — кладет свою монетку в общую копилку. Дело других людей доказать, что он не прав. Но надо обязательно доказать это. Искренне веря в свою правоту. Или понять самому, что ты в общем-то не прав. Только тогда будет польза.

— Как-то слишком все просто. Делай, как считаешь правильным и надейся на лучшее.

— Ага, есть даже такое высказывание: "Делай, что должно и будь что будет".

— А мне больше нравится первая теория. — Подал голос Кирин. — Что Творец все же есть и именно он оценивает наши поступки.

— Возможно. — Не стал я спорить. — Только не следует забывать, что критерии оценки у Творца могут быть совершенно иными, как я говорил — другого плана. Мы и сами не всегда можем понять, что есть зло, а что добро. Самый простой вопрос с неоднозначным ответом: ты знаешь, что вот этот ребенок с чистым взглядом и невинной улыбкой в будущем станет тираном, уничтожившим тысячи людей. Убьешь ли ты ребенка, чтобы не дать свершиться будущим убийствам или нет? Причем учитывай, что то, что сделает этот ребенок даст толчок развитию твоего государства и потом оно будет процветать на радость своим жителям и окрестных территорий. Если ты посчитаешь, что ребенок достоин жизни ради своей страны, то усложни изначальный вопрос: а если среди уничтоженных им будут твои дети?

— Я поняла. — Сказала Карина. — Не существует абсолютного зла и абсолютного добра.

— Более того. — Добавил я. — Сами понятия добра и зла могут меняться своими местами и зависят от точки зрения и социальной структуры общества. Где-то есть например каннибалы, которые едят своих же соплеменников. Зло? Вроде бы да. С другой стороны пищи там мало и такие действия ведут к сохранению популяции, народа. Это утрированный пример, но вполне жизнеспособный.

— И что же делать? Как поступать?

— Откуда я знаю? — Удивился я. Что, я, проповедник что ли? — Вы можете считать как вам угодно, поступать как считаете правильным, но это будет ваша правда. Всегда найдется тот, кто посчитает, что он правее. В любом случае, вы можете просто забыть, что я тут наговорил и посчитать, что все это чепуха. Вполне возможно, что так оно и есть на самом деле.

Пока мы говорили, стало светать. Постепенно тучи песка уходили к центру воронки и вскоре мы уже своими глазами наблюдали, как его последние крупинки стягиваются к центру и взлетают ввысь. А наверху, где-то в километре от земли продолжала крутиться черная туча, состоящая из песка и закрывающая собой полнеба. И будет крутиться до тех пор, пока мы не покинем это место. Я решил, что неразумно засорять окрестности песком — как оно еще повлияет на экологию, тем более, что для элементалей воздуха удерживать такую кучу практически ничего не стоит. А людей в этих местах не так уж много, чтобы заботиться об их мнении. Здесь же, внизу, наступила тишина и… пустота! Ага, ветер вымел все подчистую. Даже ранее видимые части земли вместо песка, похоже занесенные сюда временем, пропали. А мы… Мы висели в прозрачном шаре, прикрепленном к ровной как оказалось стене, под нашими задницами мягко пружинил песок, захваченный куполом. А так как купол не потерял своей прозрачности, то складывалось полное ощущение, что мы висим на огромной высоте на небольшом клочке суши. Даже меня пробрало, чего уж говорить про остальных. Когда ты лезешь по стенке наверх, ощущения совершенно не те. Там ты работаешь, не отвлекаешься, стараешься не смотреть вниз, а тут… Сзади раздавались тихие ругательства, а Карина вцепилась в меня как клещ.

Стены каменного стакана действительно оказались идеально ровными. Вернее та их часть, что долгие века пряталась под песком — сверху-то и не заметно было былой шлифовки. Они имели легкий уклон к центру, но не сильный. По периметру располагались небольшие каменные конусы, но небольшие по сравнению с центральным кубом. Именно из-за своих малых размеров относительно остальной постройки, я их и не заметил на виртуальной схеме — там они просто терялись. Наверно их было с сотню, если не больше. В любом случае их уже не было видно на противоположной стороне гигантской конструкции. Сам же куб, иссиня-черного цвета возвышался примерно до половины высоты стен.

"Ллэр! У вас там все в порядке? Вы живы?" — неожиданно в голове раздался голос оставленного нами по ту сторону Боркуса.

— Да, Боркус, все в порядке.

"А то вижу странную тучу над тем местом, куда вы ушли, а что оно там происходит, не знаю"

— Боркус беспокоится. — Хмыкнул я на вопросительные взгляды попутчиков. — Ладно, будем спускаться. Как будем спускаться? По стенке или в шарике покатимся вниз?

— Если есть выбор, — слегка нервничая, ответил Дорникус, — я бы предпочел самому спуститься. Что-то меня совсем не радует возможность почувствовать себя камешком внутри погремушки.